Roger Taylor [«Queen»]
Robert: Ты не просто барабанщик, но еще и поешь, и пишешь песни, и вообще играешь заметную роль в Queen. Многим барабанщикам все это может показаться слишком уж большой ответственностью. Это так?
Roger: Нет, я так не думаю. Мне кажется, барабанщики слишком часто страдают от того, что их имидж представляют в искаженном свете. По дурной, но, тем не менее, сложившейся традиции, барабанщиков в рок-группах обычно держат за дурачков. Порой это, кстати, недалеко от истины, а причина в том, что барабанщики зачастую играют бездумно. Конечно, все, что я делаю, повышает мою нагрузку и ответственность, но это так здорово, - расширять свои собственные горизонты! Мне в кайф, потому что я воспринимаю себя больше музыкантом, нежели барабанщиком.
Robert: А с чего вообще ты вдруг решил попеть и посочинять?
Roger: Ну, я думаю, это потому, что я слишком долго слонялся по аппаратной во время записей. Сегодня игра на барабанах, - лишь половина моей работы в Queen; другую половину занимает пение. Начинал же я просто как барабанщик, - сочинять и петь стал уже позже.
R: Как тебе удается совмещать пение и композиторство с игрой на барабанах?
R: Как ни странно, барабанить и петь одновременно никогда не было для меня проблемой, хотя для некоторых это сложно. Талант певца проснулся во мне, когда я еще учился в школе, - однажды нашу школьную группу подставил наш вокалюга, который свинтил от нас прямо перед концертом. А мы не могли не выступить, и тогда запел я. Так я и стал вокалистом.
R: Звучит так, словно все это произошло весьма спонтанно.
R: Кстати, да. Но, конечно, до того момента я частенько был на подпевках. Я понял, что барабанить и петь, - гораздо легче, чем мне казалось. Имейте в виду, - все это было очень давно. У меня никогда не было проблем со временем, что было большим плюсом. Однако с физической точки зрения это очень изнуряет. Я хочу сказать, что даже просто играть на барабанах само по себе очень трудоемкое занятие.
R: Ты что-нибудь делаешь для того, чтобы держаться в форме?
R: Хотелось бы. Я уже подумываю о покупке комплекта спортивных тренажеров для дома, потому что я старею. Похоже, самое время начинать этим заниматься.
R: Как случилось, что ты стал сочинять песни? Ты всегда их писал?
R: Нет, не всегда. Когда мы с Queen только начинали и я впервые познакомился с Брайаном [Брайан Мэй, - гитарист Queen], я недостаточно хорошо играл на гитаре для того, чтобы сочинять. Ведь ты не можешь сочинять песни, если умеешь играть только на барабанах; для сочинения тебе понадобится кое-что еще, - гитара, например. И тогда я решил научиться играть на гитаре и одновременно готовился к сочинительству, смотря и слушая, как это делают другие. Поначалу было непросто, и первые мои песни были очень далеки от совершенства.
R: Сколь искусен ты как гитарист?
R: Ну, этого я, по правде говоря, и сам не знаю. Я знаю только, что у меня хорошее чувство ритма. Я бы не сказал, что здорово владею этим инструментом, но я играю не кисло.
R: Как ты пишешь песни? Используешь ли ты какую-нибудь индивидуальную методику?
R: Теперь я понимаю, что на фоно сочинять мелодии легче, потому что фоно, на мой взгляд, более приспособлено для сочинения песен, чем какой-бы то ни было другой инструмент. Гитара, - инструмент довольно сложный, особенно для сочинения мелодий. Скажем, когда играешь на гитаре гармонию, то как при этом сыграть сверху еще и мелодию, чтобы послушать, как это будет звучать в целом? На клавишах же можно сочинить и исполнить всю вещь целиком. Вот почему я использую при написании материала клавишные, а также секвенсор или что-нибудь типа того.
R: На скольких музыкальных инструментах ты играешь?
R: На гитаре, на клавишных и на барабанах. Кроме того, я постоянно вожусь со всякой электроникой. Недавно вот купил секвенсор Simmons. Полезная штука. Я частенько подмешиваю его к своим барабанным трекам. Проблема только в том, что с секвенсором надо уметь работать; чтобы добиться хорошего звучания барабанов на записи, приходится порой переворошить несколько десятков драм-машин.
R: Для последнего альбома Queen - "The Works" - ты написал песню "Radio Ga Ga." Довольно интересная вещь. Как тебе пришло в голову ее написать?
R: Сначала я придумал название, а потом написал текст. В таком, довольно странном порядке, все и произошло. Речь в ней идет о том, как важно радио для человечества, - ведь оно появилось раньше телевидения, - а также о том, как оно было важно для меня, когда я был ребенком. По радио я впервые услышал рок-н-ролл. Там в основном крутили Доррис Дэй, но несколько раз в день проскакивали также и вещи Билла Хэйли или Элвиса Пресли. Сегодня же, похоже, видео, - визуальная сторона рок-н-ролла, - становится куда более важной, чем сама по себе музыка. Я хочу сказать, что вообще-то музыка изначально задумывалась как услада для ушей, а не для глаз.
R: Не секрет, что зачастую нынешние композиторы и группы пишут песни больше в расчете на последующий видео-клип, чем на собственно музыку.
R: Это верно. Но такой подход ошибочен. Назад в пещеру, не так ли? Это не только шутка, это действительно большая проблема, потому что сейчас те времена, когда без съемок крутущего дорогущего клипа не раскрутить даже свой первый сингл.
R: Вернемся на минутку опять к альбому. Помимо "Radio Ga Ga," играл ли ты ведущую роль в создании каких-либо еще вещей?
R: Ну, все члены Queen так или иначе вносят свой вклад в аранжировку всех песен.
R: В 1981 ты выпустил сольный альбом, - "Fun In Space". С точки зрения барабанщика, что дал тебе опыт сольной записи?
R: Тот альбом был записан впопыхах, честно говоря. Я думал, что если как можно скорее не закончу его, то сойду с ума. И я сделал его слишком быстро. Большую часть прошлого года, когда я не был занят в работе над "The Works", я писал свой следующий сольник. Он будет совсем другим, чем мой первенец. Эта запись гораздо, гораздо лучше предыдущего моего сольного альбома.
R: А чем лучше? Можно поконкретнее?
R: Ну, с одной стороны, у меня ушел на это целый год. Я должен быть уверен, что каждая записанная мною вещь сделана добротно. Поэтому в процессе работы я перелопатил массу материала. Также делал кавер-версии чужих вещей, которые мне нравятся. Я сделал версию "Racing In The Street" Брюса Спрингстина. Мне всегда нравилась эта вещь. Я сделал ее в среднем темпе, надеюсь, автор сделал бы ее так же, если бы решил делать ее в таком темпе. Оригинальная версия, конечно же, сделана в очень медленном темпе. Другая перепевка, - очень старая дилановская песня протеста, которую я нашпиговал электроникой. "Masters Of War" называется. Как ни странно, ее текст не утратил своей актуальности и по сей день. Она у меня сделана медленнее, чем "Racing In The Street," которая тоже сильно напичкана электроникой. Я использовал в ней Linn. Он ништяк работает.
R: Что, в первую очередь, подтолкнуло тебя к сольному проекту?
R: Ну, я почувствовал, что вырос творчески и мне захотелось большего самовыражения, чем мне могла дать Queen. Я хотел, я надеялся, стать чем-то большим, нежели просто член группы.
R: Вот ты написал песню. Что определяет, - будет ли ее исполнять Queen или же она войдет в твой сольник?
R: Все зависит от того, над чем мы работаем в данный момент. Если я приношу написанную на листе бумаги песню, и она нравится остальным членам группы, значит, эта песня будет исполняться "Queen".
R: Были ли у тебя когда-нибудь истерики из-за того, что, скажем, Queen "забирала" у тебя песни, которые бы ты с удовольствием включил в свой сольный альбом?
R: В реальности такого никогда не происходило со мной, потому что у меня пока всего-то навсего два сольника. Мой "выхлоп" не идет ни в какое сравнение с "выхлопом" Queen. У меня никогда ничего не было, кроме парочки песнюшек на каждом из альбомов. Я стараюсь поднакопить побольше песен, так сказать, для себя. "Radio Ga Ga" была бы непременно на моем сольнике, если бы я тогда записывал сольник.
R: Ты сказал, что тебе нравится нажимать всякие кнопки и вертеть всякие ручки. Это для тебя в новинку?
R: У нас появилась своя студия в Швейцарии, и мне очень нравится играть во все эти новые игрушки, которые туда постоянно поставляются. Я сейчас гораздо более ревностно всматриваюсь в рынок аппаратуры, чем когда бы то ни было раньше. И разбираться во всем этом я стал лучше. Например, когда появились первые электронные барабаны, они мне не понравились, потому что мне никогда не нравился звук бочки. Однако скоро я обнаружил, что LinnDrum намного превосходит все остальное в этой области, и стал их использовать. Больше всего меня прикалывает, когда мне говорят, что, мол, из Линна никогда не выжать "живой" звук, - они просто не врубаются. Конечно же, они отчасти правы, но на самом деле большинство барабанщиков ругают электронные барабаны просто потому, что они боятся разучиться играть на живых барабанах. Это БРЕД, потому что современные электронные барабаны очень хорошие. Можно даже запрограммировать "неровную" манеру игры, и будет звучать так, как будто ты играешь на акустических. Можно играть тише-громче. Все это есть, и этим легко можно пользоваться. Добиться "живого" звука на электронных барабанах можно, - и игнорировать эту технологию нельзя. Этот бизнес уже не повернуть вспять. Это как профсоюз английских музыкантов: многие музыканты сидят без работы, и профсоюз поэтому пытается запретить синтезаторы. Это все равно, что прыгнуть на рельсы, пытаясь остановить мчащийся экспресс. Не остановишь.
R: Можешь ли ты представить себе, что в один прекрасный день будешь играть исключительно на электронных барабанах?
R: Не исключено. На своем сольнике, над которым я сейчас работаю, я использую кучу всякой электроники. Есть также трек на альбоме "The Works", который говорит сам за себя, - "Machines."
R: Когда ты сочиняешь песни, каков твой подход к конструированию барабанных треков?
R: Очень часто я сначала прописываю драм-машину, а уже потом сверху накладываю акустические барабаны. Конечно же, все треки разные, но обычно я перво-наперво прописываю Linn или Simmons. Хотя такой метод не всегда хорош. Порой это просто труба дело.
R: Можешь привести пример ошибочного использования такой техники?
R: Ну, в некоторых "неудобных" темпах, если прописать поверх драм-машины живые барабаны, получается такая срань в итоге!.. По сути, все дело в том, как расположить микрофоны. В наши дни не принято обвешивать барабаны микрофонами, как рождественскую елку шарами. Я хочу сказать, что вешать на кухню 15 микрофонов, - это абсурд. Все самые лучшие барабанные звуки, каких мне когда либо удавалось добиться, были сняты четырьмя, ну от силы пятью микрофонами.
R: Ты говорил о своем интересе к тому, что происходит в стенах аппаратной. Что пробудило этот интерес? Была ли причина лишь в том, чтобы оставаться "на плаву" в своей профессии?
R: Не обязательно. Просто я понял в какой-то момент, что стал наконец-то разбираться в микшерском пульте. И потом, за последние 12 лет я полжизни провел в аппаратных, так что я просто стал лучше знать их потенциальные возможности. Хоть я в этом мало что понимаю, но мне всегда очень интересно происходящее в стенах аппаратной. Кстати, на мой взгляд, студии звукозаписи сейчас переживают большие изменения. Нравится это вам или нет, но аппаратные стали в три-четыре раза больше по размерам, чем раньше, а собственно студии, - в три-четыре раза меньше.
R: В таком случае тебе, пожалуй, следует дать рекомендацию всем начинающим барабанщикам, что в этом бизнесе не выжить без основательного знания технологии звукозаписи, и не стоит надеяться, что кто-то в группе будет разбираться в этих вопросах целиком и полностью.
R: Согласен. Конечно же, все зависит от того, насколько обширными знаниями ты хочешь обладать. Если ты просто хочешь хорошо играть на барабанах, - нет проблем. Но мне такая позиция кажется несколько ограниченной. Я бы не смог все время сидеть за установкой и ничего больше не делать, - вы понимаете, о чем я? Все молодые барабанщики обязательно должны изучать свою профессию с технологической точки зрения. Если они не будут этого делать, - останутся за бортом. And one owes it oneself and one's talent to make the most of things.
R: Как по твоему, почему Англия вышла на передовые позиции в шоу-бизнесе, когда дело запахло драм-машинами и прочей электроникой?
R: Не знаю. Это действительно так, но почему это так, - я не знаю. Вероятно, ответ можно найти в отношении некоторых музыкантов к этому вопросу, или же в том, каким образом рождаются на свет дети. Когда ребенок рождается, он впитывает в себя всю популярную музыку, которую слышит до года. Этот процесс все время повторяется. Боюсь, что и в Америке дело обстоит так же. Для англичан шоу-бизнес, - возможность самореализации, потому что уровень жизни в стране очень низок, - неизмеримо ниже, чем в США. Например, ни у кого в Англии нет кондиционера. Американцы же просто не могут себе представить, что зайдут летом в забегаловку, а там не будет кондиционера. В Америке право гражданина на кондиционер закреплено чуть ли не в конституции. В Англии же про кондиционеры почти никто не слыхал.
R: Queen начинали в 1971, - добрых 13 лет тому назад. Что вы делали для того, чтобы поддержать группу в первое время ее существования?
R: Мы с Фрэдди [Меркьюри] пытались хоть как-то существовать. Это было еще в колледже, и я часто пропускал лекции. Тем не менее, я получил грант и содержал лавочку, где мы с Фредди торговали картинами. Мы продавали его собственные картины и картины его друзей из колледжа искусств. Вот так мы и поддерживали существование группы по-первости.
R: Ты тоже был художником?
R: Да нет. Я изучал стоматологию, а затем получил ученую степень по биологии, - потому что по стоматологии мне бы никогда не удалось получить степень.
R: Играл ли ты с Фрэдди Меркьюри в каких-либо группах до Queen?
R: Нет. Я играл в группе с Брайаном, а Фрэдди был одним из тех полупоклонников, что слонялись вокруг нас в то время. Он-то, конечно, думал, будто он тоже член нашей группы, но он всегда отличался столь ярким индивидуализмом, что ему лучше было идти своим путем, - и, кстати, он тогда не был таким крутым вокалистом, как теперь. Сейчас он великий певец - это между нами. Поверить в это не могу. Мы джемовали с Родом Стюартом и Джеффом Бэком, - так Фрэдди пел почти вчетверо громче их всех! Выделялся он необычайно. Во всяком случае, мы играли вместе с Брайаном, как я уже сказал. Это была группка под названием Smile. Когда она развалилась, Фрэдди, Брайан и я решили создать новую группу. Это был 1970. Так родилась Queen.
R: Кто из барабанщиков оказал на тебя влияние в то время? Кого ты слушал?
R: Мне всегда нравился Джон Бонэм, хоть в Англии он и не пользовался такой популярностью, как тут у вас. А по моему, он был самым лучшим барабанщиком из всех когда-либо живших на этой планете. В рок-мире никто не может с ним сравниться. Он был новатором of a particular drum style. У него был самый лучший звук барабанов, и самая высокая скорость. Короче говоря, он был лучшим. Его влияние на умы остальных драммеров было огромно. Он одной педалью вытворял такие вещи на бочке, которые некоторые не смогли бы сделать и тремя. Кроме того, он был самым мощным барабанщиком из всех, кого я когда-либо видел. Как известно, "Led Zeppelin" были на самом деле в Америке гораздо популярнее, чем в Англии. Чтобы понять, насколько был крут Джон Бонэм, нужно самому быть барабанщиком...
R: Насколько сильным было в то время влияние Джона Бонэма на тебя и на твой стиль?
R: Оно было изрядным. Мне кажется, на сегодняшний день мы имеем целую кучу барабанщиков, которые, - суть ничто иное, как прямая копия Бонэма. И думают при этом, будто обладают своим уникальным стилем. Это всего-навсего стиль Бонэма, но, увы, им и близко не удается подойти к его звучанию.
R: А как барабанщику, на которого оказал влияние другой барабанщик, сделать так, чтобы не стать его копией?
R: Ну, это всё очень индивидуально. Нужно вырабатывать свой собственный стиль. Каждый может найти свою "изюминку", найти, какие "фишки" у него получаются лучше, чем у других. И вот эти-то "фишки" и надо усердно развивать.
R: А как ТЕБЕ удалось не стать копией Джона Бонэма?
R: Ну, я не хотел звучать, как он, потому что я знал: нет никакого смысла звучать как кто-то другой, особенно, если это твой современник. Так что я лишь пытался пристроить некоторые особенности его стиля к моему собственному.
R: А что конкретно?
R: Ну, во-первых бочку. Я имею в виду, он изобрел целую школу тяжелой манеры игры в бочку. Я многому научился, просто слушая первые альбомы Led Zeppelin.
R: А что скажешь о Кейте Муне?
R: Кейт Мун был крут. В раннее время он был абсолютно великолепен. У него был абсолютно уникальный стиль, и стиль этот он ни с кого не "сдирал". Впервые я увидел его с "Who" в 64-м или 65-м. Это был полный улёт. "The Who" была неистовой группой - настоящая энергия, настоящее искусство. Я любил их. В смысле, ломать свои инструменты на сцене - тогда это было нечто неслыханное.
R: Когда ты начал играть на барабанах?
R: Не помню точно. Веришь? Ну, скажем, где-то в девять или в десять лет. Помнится, я лупасил по маминым кастрюлям ложками. Затем отец принес мне специально для этих целей раздолбанный малый барабан, который он нашел на помойке. Это было старое дерево с медными обручами. С этого я и начал. Потом у меня появился настоящий малый барабан, а затем и тарелка. В те времена настоящую кухню было хрен достать! Да я и не знал, что бы я стал делать с целой установкой, будь она у меня тогда. Событием для меня стал тот день, когда отец припёр домой дешевый комплект подержанных барабанов "Ajax". Он состоял из одного тома, одной бочки, одного малого барабана и one minute Zildjian cymbal. Хай-хэт у меня появился только спустя два года, если не позже. Барабаны были для меня чем-то действительно божественным. На мой взгляд, научиться играть на гитаре гораздо труднее. На барабанах же все просто, - у тебя либо есть чувство ритма, либо его нет. Если его нет, - у тебя нет шансов, никаких. Никого нельзя научить чувствовать ритм, или, как мы говорим, "время". Я нашел, что очень легко снимать и играть вещи типа "Wipe Out". Чем я всегда и занимался. Но я никогда не погружался глубоко в техническую сторону барабанного ремесла.
R: Я так понял, что ты никогда не брал уроков?
R: Нет, никогда. Но зато я их давал, - хотите верьте, хотите нет! [смеется] Я даже не умею читать с листа.
R: До сих пор не умеешь?
R: Очень медленно, по слогам. Я всегда считал это совершенно неважным для дела. Я просто всегда слушал, что происходит вокруг, целиком погружаясь в исполняемое произведение. Всякий раз, когда я встречаю Кэрмина Эппайса (Carmen Appice), он весь погружен в какие-то очередные штучки-дрючки-финтифлюшки. Кажется, он может часами говорить даже об игре на консервных банках... Нет, я барабанщик не техничный.
R: А что ты стал делать после того, как у тебя появилась-таки первая ударная установка?
R: Мы с друзьями основали школьную группу. Играли мы ужасно - на самом деле ужасно. У нас почти не было никакой аппаратуры. Но многие начинали именно со школьной группы, - в конце концов плохие группы становились хорошими. Я в таких группах всегда был лидером, по ряду причин... Затем я еще и петь стал, до кучи. Именно в то время я заложил все основы своей карьеры.
R: А почему все-таки барабаны?
R: Ну, я прыгал по спальне с теннисной ракеткой в руках, представляя, что это у меня гитара. Но барабаны были громче и, к тому же, я обнаружил, что у меня на них лучше получается. Плюс к тому, они мне больше понравились.
R: Оказали ли в детстве на тебя влияние Beatles?
R: Да нет, не совсем. Когда они вылупились, их невозможно было обойти стороной. Beatles были повсюду. Но меня их музыка никогда не трогала по-настоящему вплоть до выхода в свет "Revolver". Тогда меня пробило. Этот альбом был просто великолепен и он действительно оказал на меня сильное влияние. Но прежде всего я отдавал предпочтение «Who» и «Yardbirds» - действительно классическим британским группам.
R: Queen... Как сильно прислушиваются в группе к твоему мнению?
R: Queen, - очень демократичная группа. Все решается голосованием. Чтобы что-то принять, нужно три голоса против одного, и то если при этом оставшийся в меньшинстве скажет "я все равно против" или "я не хочу этого делать", - мы не будем этого делать.
R: Группа уже столько лет подряд играет в неизменном составе. Это необычно...
R: Queen уже не будет Queen, если один из нас покинет группу, или если мы начнем тянуть воз в разные стороны. Чувство единства сплочает нас. Сегодня это та же группа, которая была, когда мы только начинали. Думаю, это хорошо. Думаю, это важно. Есть старая поговорка: "Целое, - это нечто большее, чем сумма его частей." Это относится и к Queen.
R: Когда Queen садится в студию записывать альбом, какова твоя роль?
R: Я абсолютно эластичный человек. Самое главное, - это сконцентрироваться на песне. "Что нужно в этой песне?", - вот главный вопрос. Я делаю только то, что нужно в данной конкретной песне. Если нужен тяжелый звук, мы засовываем микрофоны во все нужные места, но стараемся не злоупотреблять этим. Размеры моей "кухни" важны, очень важны. Иногда я использую лишь малый, бочку и хэт. А иногда, - большой комплект с кучей томов. Я стараюсь быть гибким.
R: Так у тебя нет постоянной или хотя бы любимой "кухни", которую бы ты обычно использовал в студии?
R: Нет. У меня есть лишь "кухни", на которых я играю чаще, чем на всех остальных. В нашей швейцарской студии у меня стоит роскошный комплект «Gretch»: три тома, малый и бочка. Великолепно звучащая "кухня". Некоторые "кухни" звучат клево; остальные, - нет.
R: Какую "кухню" ты используешь на сцене?
R: Я их постоянно меняю, но пользуюсь «Ludwig», потому что они время от времени присылают мне свои "кухни" на халяву. У меня одна бочка и комплект томов - от маленьких к большим. Я всегда любил большие барабаны, но всем остальным бы этого делать не советовал.
R: Почему же?
R: Их сложно микшировать. Звук таких барабанов куда труднее контролировать, чем звук маленьких барабанов. Stewart Copeland, - владелец комплекта маленьких барабанов. И он извлекает из них прекрасный чистый звук. Это, кстати, одна из причин, по которым мы все время ругаемся с «Ludwig». Они делают свои барабаны больших диаметров, но никак не могут сделать их при этом достаточно глубокими. Сегодня практически все барабаны сделаны по принципу: глубина равняется диаметру. Глубина барабанов очень важна. Я также обычно использую набор падов «Simmons» вокруг своей кухни. Также несколько "RotoToms". Вместо того, чтобы использовать их как томы, я использую их как тимбалы, потому что у них очень кайфовый прошивающий звук. Что касается тарелок, то я использую «Zildjian» и несколько штук «Paist». Я всегда меняю тарелки после каждого тура.
R: Какой философии ты придерживаешься, когда речь заходит о тарелках?
R: Похоже, в наши дни стало очень респектабельно говорить: "да на этой записи я не играл на тарелках вообще." А я люблю тарелки. Тарелки, - это круто! Они обладают великолепной динамикой. Нередко я даже злоупотребляю некоторыми специфическими тарелками. Фрэдди Меркьюри тоже страдает "тарелочным фетишизмом". Тарелки очень важны; нужно только знать, какие из них в каких местах использовать.
R: Похоже, на концертах ты играешь на максимально возможной громкости...
R: А я и в студии так играю, если, конечно, песня не подразумевает другую манеру игры. Тем не менее, я не принадлежу к числу "дятлов". Я не верю, что вам и в самом деле нужны все эти тяжеленные палки, потому что, если у тебя хорошие кисти, - а я уверен, что каждый серьезный барабанщик должен иметь такие кисти, - щелчок идет именно оттуда. Вот в чем секрет громкости. Также вы должны быть всегда готовы к классному рим-шоту. Он делает барабаны громкими, и при этом не нужно лупить, как дятел.
R: В песне "We Will Rock You" ты сыграл необычайно громко и тяжело. Какими палками ты пользовался при записи этой песни?
R: Все думают, что это барабаны, но это не так. Это ноги. Мы сидели верхом на рояле и лупили по нему ногами. Трудно объяснить словами, что мы вытворяли, но то, что вы слышите, - это не барабаны. Мы сделали что-то около 15 дублей этого безобразия. Мы перепробовали массу вариантов, чтобы добиться такого звука. Вот и весь секрет. Когда мы играем "Rock You" живьем, я, конечно, играю на барабанах, что несколько смягчает звучание этой песни. Нужно всегда быть готовым к экспериментам. Хороший барабанщик должен быть гибким. Это закон.
R: Как студийные барабанщики?
R: Да, эти люди гибки, но только в плане материала. На самом же деле они везде и всегда играют одни и те же свои наработанные "фишки". У них, наверное, барабаны обклеены скотчем, чтобы не дай бог ничего не сдвинулось, чтобы все было годами на одном и том же месте. Я их не осуждаю, но, по правде говоря, они НЕ ГИБКИ. Они хороши каждый в своей "фишке", так как именно игрой этих "фишек" они и занимаются все время. Они могут играть сегодня с Кенни Роджерсом, а через неделю, - уже с «Motorhead», но это ничего не меняет в их манере.
R: Ты когда-нибудь работал, или хотя бы пытался работать сессионно?
R: Я поигрывал сессии, когда наша команда только начиналась, просто чтобы немного подзаработать. В те времена сессии были, в основном, перкуссионные, - ну, знаешь: стой себе на сцене и тряси чем-нибудь. Сегодня же вся сессионная работа в Англии, - это определенная узкая группка музыкантов. Очень трудно пробиться в этот замкнутый круг. В наше время, чтобы туда попасть, надо быть таким же крутым, как... Саймон Филлипс, например.
R: А почему так? Мало приглашений на сессии?
R: Нет. Это мафия, уверяю вас. Несколько парней с клавишами делают почти всю работу. Остается лишь надеяться, что эта сторона бизнеса - ментальность «Tin Pan Alley» - отомрёт. Все эти современные группочки с синтезаторами и всё такое, - да на фиг им нужны сессионные музыканты на запись?!.
R: Открой секрет, - как тебе удается извлекать из барабанов сочный звук, когда он тебе нужен, и в то же время сухой, мягкий звук, когда нужен именно он?
R: Ну, я не люблю толстые пластики. Вот что я вам скажу. Сколько себя помню, нет для меня большей пытки, чем лупить в куски ненатянутого "мяса". Пластики должны быть звонкими и легко откликаться на атаку, а для этого нужны тонкие пластики. Некоторые барабанщики используют толстые пластики и просто лупят в них что есть силы. Ну и что в итоге? Это не для меня, хоть я и играю громко. Я люблю слышать ЗВУК барабанов. Вот почему я использую тонкие пластики. Но им приходится уделять постоянное внимание в смысле настройки. Я постоянно подстраиваю свои барабаны во время концерта. После каждой песни я подстраиваю свой малый. Если он у меня звучит, то уж звучит на все сто. Увы, многие барабанщики не настраивают свои барабаны - либо ленятся, либо не умеют.
R: Где ты научился настраивать барабаны?
R: Сам. Я просто всегда помнил слова Кейта Муна, сказанные им много лет назад, - потому что он знал толк в этом деле. На ранних записях «Who» барабаны звучат, - полный отпад. Так вот Кейт говорил: "Просто натягивай нижний пластик чуть сильнее верхнего: так ты добьешься звонкого звука". Я терпеть не могу лупить в ненатянутый пластик. При живой игре все сильно зависит от акустики помещения, в котором ты играешь. Если ты играешь в зале типа лос-анджелесского "Форума", то добиться кайфового звука от барабанов проще. С другой стороны, трудно добиться хорошего звука в нью-йоркском «Madison Square Garden».
R: Как много ты занимаешься на барабанах, когда вы не в турне и не заняты в студии?
R: Ну, несколько лет назад я занимался достаточно много. Но с тех пор, как мы добились успеха, я почти вообще не занимаюсь. Я в самом деле не занимаюсь, хотя и знаю, что надо бы. Кстати, в прошлом году я поработал немного с Робертом Плантом. Пришлось позаниматься, потому что надо было разучивать материал. Но это был первый случай за несколько последних лет, что я позанимался.
R: Трудно ли тебе вспоминать какую-либо из старых вещей, которые вы давно не играли?
R: О, да. Это жуткий шок. Всякий раз я вьюсь, как уж на сковородке, приговаривая себе под нос: "Боже, я забыл как это делается!" Но потом все возвращается. Ты никогда не разучишься играть, но легко можешь забыть аранжировку и все такое.
R: Что скажешь насчет качества своей игры?
R: O-о.. Тут есть что сказать... Мне всегда нужно порепетировать несколько дней, прежде чем мы начнем играть "по-взрослому". Всегда. В турах прежде всего главная проблема, - выносливость. В будущем я планирую сделать какую-нибудь операцию для повышения выносливости. Но не существует никаких упражнений, которые могли бы помочь барабанщику всегда играть хорошо, кроме одного народного средства, - играть как можно больше. Во время игры на барабанах ты развиваешь определенные мускулы, а ни одно из известных мне упражнений не позволяет так развивать эти мускулы, как "живая" игра. Особенно это касается ног. Катание на лыжах и теннис для барабанщика губительны; увы, это как раз два моих самых любимых вида спорта. Но эти виды спорта очень негативно влияют на мускулы, необходимые при игре на барабанах.
R: Как ты относишься к турам?
R: Иногда мне это нравится, а порой я их ненавижу, потому что это невероятно скучно. Но, как правило, мы хорошо проводим время в дороге, что здорово помогает.
R: Твоя ударная установка для тебя, - это музыкальный инструмент, или же средство заработка?
R: Могу сказать, что Carmine Appice влюблен в барабаны в сто раз сильнее меня. В детстве я тоже любил барабаны. Сейчас же они всё больше и больше становятся лишь средством производства. Это плохо, наверное. Но я должен признаться, что мне и говорить-то о барабанах тяжеловато, потому что все мои знания по этому предмету были приобретены мной много лет тому назад. Мне никогда не доставляло удовольствия часами с пеной у рта обсуждать, скажем, какую-нибудь педаль последней модели. Это занудство какое-то. Я просто точно знаю, что мне нравится, так что могу не думать об этом.
R: Как ты относишься к своим барабанам, - вот что мне на самом деле хотелось бы услышать.
R: Ну, порой я их просто ненавижу! [смеется] Иногда же я смотрю на них почти с любовью. Я хочу сказать, что я не Чарли Уоттс, который вот уже столько лет подряд верен своим «Gretch». Одна из моих проблем в том, что я слишком часто меняю барабаны. Эти постоянные замены привели к тому, что я отношусь к каждой новой "кухне" лишь как к ещё одной из многих и не более того. Видишь, эта фраза перекликается со всем, что я тут до этого наговорил. Я и в самом деле не считаю себя барабанщиком от Бога. Мою любовь к барабанам перехлёстывает моя любовь к музыке вообще. На самом деле - давай слегка пошутим - я коллекционирую гитары. Когда я был маленьким, мне очень хотелось иметь хорошую установку. Но я и мечтать о ней не мог. Сейчас у меня куча бабок, и эти уроды продолжают отдавать мне свои бабки. Свихнуться можно. Так что я коллекционирую гитары. У меня солидная коллекция очень старых «Fender's». Мне нравятся "Фендеры". Мне на самом деле больше радости доставляет созерцание гитар, чем барабанов. Правда, дома у меня есть и комната, полностью заваленная барабанами. С этого, наверное, и надо было начать, - все-таки я даю интервью для «Modern Drummer», - но это чистая правда.
R: Ощущаешь ли ты в себе потребность звучать сегодня лучше, чем вчера? Или тебя такие вопросы не волнуют?
R: Ощущаю. Впрочем, общее звучание коллектива для меня более важно, чем моё собственное. Я всегда знаю, хорошо или плохо я сыграл. В турах я всегда играю хорошо. Если, скажем, я не выспался накануне концерта, я могу чувствовать себя из-за этого чудовищно. Но я всегда нахожу в себе силы взбодриться, чтобы никто этого не заметил по моей игре. Однако самое главное для меня, - это звучание всей группы в целом. Я действительно беспокоюсь об этом больше, чем о чём бы то ни было. Это самая важная вещь, скажу я вам.